Санкт-Петербург подвергался наводнениям более 300 раз. Самым страшным было 84-е, произошедшее в ночь с 18 на 19 ноября (с 6 на 7 ноября по старому стилю) 1824 года. Тогда вода в Неве поднялась более чем на 4 метра выше ординара. В ликвидации последствий стихийного бедствия участвовала и внутренняя стража.
Наводнение нанесло Санкт-Петербургу огромный ущерб. По подсчётам властей города, цифра по тем временам была просто огромной - почти 20 миллионов рублей. Полностью разрушено было около 500 домов, около четырёх тысяч строений серьёзно пострадало. В городской гавани на момент наводнения находилось 94 судна, спастись удалось только 12. Данные о погибших разные – от 200 человек до 5000. Трагедию города очень эмоционально описал в поэме «Медный всадник» Александр Сергеевич Пушкин.

Ужасный день!Нева всю ночь
Рвалася к морю против бури,
Не одолев их буйной дури…
И спорить стало ей невмочь…
...Но силой ветров от залива
Переграждённая Нева
Обратно шла, гневна, бурлива,
И затопляла острова...

Очевидцы утверждали, что буря «обратила естественное течение Невы в противоположную сторону». Вода стала резко подниматься. В течение двух часов под водой оказалось две трети города.

«Необозримое пространство воды казалось кипящей пучиной, над которой распростёрт был туман от брызг волн, гонимых против течения и разбиваемых ревущими вихрями. Белая пена клубилась над водяными громадами, которые, беспрестанно увеличиваясь, наконец, яростно устремились на берег, - вспоминал о ноябрьском наводнении 1824 года очевидец трагедии Ф. Булгарин. Ворвавшийся в город поток сносил невысокие деревянные дома, срывал мосты и уносил с собой тех, кто безрассудно подошёл к берегам Невы посмотреть на буйство стихии. В одно мгновение вода переполнила реки и каналы и наводнила улицы. - Разъярённые волны свирепствовали на Дворцовой площади, которая с Невой составляла одно огромное озеро, изливавшееся Невским проспектом, как широкой рекой, до самого Аничковского моста...».

А вот так описывали последствия катастрофы официальные источники: «На другой день после наводнения галерная гавань представляла вид ужаснейших развалин: там большие суда и гальоты лежали во множестве по улицам и дворам; в некоторых местах, где были ряды домов, сделались площади. Поперёк улиц стояли и лежали снесённые дома и крыши. Разными обломками и домашней утварью была большая часть улиц так завалена, что почти не было возможности пройти».

Император Александр I стал свидетелем этого наводнения. Он был потрясён страшной картиной смерти и разрушений: «Я бывал в кровопролитных сражениях, видал места после баталий, покрытые бездушными трупами, слыхал стоны раненых, но это неизбежный жребий войны; а тут увидел людей, вдруг, так сказать, осиротевших, лишившихся в одну минуту всего, что для них было любезнее в жизни; сие ни с чем не может сравниться».

Для устранения последствий трагедии он провел экстренное совещание, на которое пригласил также командующего Отдельным корпусом внутренней стражи Е.Ф.Комаровского, во время которого сообщил присутствующим: «Я призвал вас, господа, чтобы вы подали самую деятельную и скорую помощь несчастным, пострадавшим от ужасного вчерашнего происшествия».

Император назначил временных военных губернаторов: генерал-адъютанта Депрерадовича - в Выборгскую часть, Комаровского — на Петербургскую сторону, а Бенкендорфа — на Васильевский остров. Подчинены они были военному генерал-губернатору графу Милорадовичу.

Евграф Комаровский был направлен в самый незащищённый участок города, где, по свидетельству очевидцев, «большая часть домов была повреждена, иные смыты до основания, все заборы ниспровергнуты и улицы загромождены лесом, дровами и, даже, хижинами».

В своих мемуарах Евграф Федотович Комаровский так описывал свои первые впечатления от увиденного: «На другой день моего приезда на Петербургскую сторону, к которой присоединены были Каменный и Аптекарский острова, я поехал осмотреть оную и никак не мог себе представить такого опустошения, каковое я нашёл повсеместно. Все заборы были снесены, все мосты, даже и мостики через канавы, разделяющие улицы, сорваны, так что никакого сообщения между оными не было. Множество фонарей и несколько будок были истреблены водой. По сделанному после счёту, до 160 барок разной величины и несколько галиотов находились на улицах. Известно, что на Петербургской стороне все почти обывательские дома деревянные и в один этаж, кроме Большого проспекта. Во всех сих домах ветром разбило стёкла, а вода разрушила печи, особливо в слободе, называемой Колтовскою; на берегу взморья вода была вышиною с лишком на три аршина. Там многие ветхие дома совсем были снесены. Жителей, по самым верным сведениям, погибло на Петербургской стороне до 90 душ обоего пола».

В первую очередь предстояло разобрать завалы, организовать медицинский пункт и открыть кухню. По приказу Комаровского для обеспечения правопорядка по всей вверенной ему территории были расставлены караульные патрули, а в казармах внутреннего гарнизонного батальона Санкт-Петербурга оборудована пошивочная мастерская для снабжения тёплой одеждой нуждающихся. Благодаря своевременным действиям на территории Петербургской стороны и соседних островах удалось избежать массовых эпидемий, в экстренной ситуации обеспечить жителей районов едой, одеждой и медицинской помощью. Под личным надзором графа Комаровского в скором времени были начаты основные работы по восстановлению жилых домов и особо важных мостов.

«В каждом квартале учреждены были особые комитеты, в которых членами находились известные своим хорошим поведением из мещан и из ремесленников; сии квартальные комитеты назначены были в помощь члену частного комитета, которому вверен был квартал. Из обывателей избраны были надёжные и честные люди, которые раздавали в каждом квартале пищу, состоящую в скоромные дни из щей с говядиной, а в постные из кашицы с снетками, гречневой каши и хлеба с солью. При всяком из сих раздавателей пищи находился офицер из внутренней стражи с двумя рядовыми для порядка», - вспоминал Комаровский.

12 декабря 1824 года в награду «за скорые и деятельные меры в... подании первоначальной помощи жителям» и ликвидации последствий наводнения император пожаловал табакерку со своим портретом, осыпанную бриллиантами.

Весной 1825 года император посетил Петроградскую сторону и нашёл «всё восстановленным в лучшем, нежели прежде, виде...».

Фото:Григорий Морочковский, гравюры XIX в., из фондов Центрального музея войск национальной гвардии

Подготовил Сергей Колесников,
ученый секретарь Центрального музея войск национальной гвардии, заслуженный работник культуры Российской Федерации